Перевод — это всегда интерпретация, тонкое искусство балансирования между буквой и духом текста. Недавно вышедший новый перевод романа «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса в очередной раз поднял вечный вопрос: что важнее — дословная точность или сохранение уникальной музыкальности и атмосферы оригинала?
Классический перевод Риты Райт-Ковалёвой, на котором выросло не одно поколение читателей, был по-своему гениален. Он создавал особый, немного сказочный язык, который идеально соответствовал магическому реализму Маркеса. Однако специалисты всегда отмечали, что для достижения этой певучести переводчица позволяла себе определенные вольности, иногда сглаживая углы и упрощая сложные синтаксические конструкции автора.
Новый перевод, выполненный Дарьей Синицыной, ставит во главу угла максимальную близость к испанскому оригиналу. Текст стал более шероховатым, ритмически сложным, порой даже неудобным для чтения. Пропала та легкость и напевность, которая была у Райт-Ковалёвой. Но взамен читатель получил нечто иное: ощущение подлинного языка Маркеса, его длинных, запутанных предложений, имитирующих течение времени и памяти.
Какой перевод лучше? На этот вопрос нет ответа. Это два разных взгляда на один и тот же шедевр. Перевод Райт-Ковалёвой — это гениальная адаптация, создавшая самостоятельное произведение искусства на русском языке. Перевод Синицыной — это дотошная и уважительная попытка дать русскому читателю возможность прикоснуться к оригиналу, почувствовать его плоть и нерв. И наличие обоих вариантов — большое благо для нашей культуры, доказывающее, что великие тексты неисчерпаемы и всегда открыты для новых прочтений.